"Проблема спасательных раскопок заключается в том, что чаще всего вы не сможете добраться до целого кладбища в городском пространстве", – говорит Алессандра Морроне, недавно защитившая докторскую диссертацию по археологии в Тартуском университете. Поскольку много веков назад детей часто хоронили в определенном уголке кладбища, это место может оставаться совершенно недоступным для археологов. "На кладбище Пюха Якоби нам очень повезло, и детский уголок был найден. Все младенцы были похоронены там в одном месте в общих могилах", – рассказывает Морроне.

В своей работе она проанализировала захоронения младенцев на кладбище Пюха Якоби в Тарту с палеопатологической точки зрения. Исследователя интересовало здоровье детей, их социальная роль и питание в Эстонии XIII-XVII веков. Среди прочего, анализ Морроне показал, что даже рожденные мертвыми дети считались людьми с душой, что после трех лет детей кормили тем же, что и взрослых, и что средневековые горожане, вероятно, часто ели мясо и привозную рыбу.

Если не получится в святой земле, можно рядом с ней

"Кладбища Пюха Якоби больше не существует. Раньше оно находилось в западной части Тарту, но за пределами городских стен", – говорит Алессандра Морроне. Кладбище находилось на углу улиц Тэхтвере и Якоби и было частично раскопано в период с 2010 по 2017 год. "Детей хоронили там в освященной земле кладбища, но были и массовые захоронения за его пределами", – отмечает Морроне.

В общей сложности археологи обнаружили на кладбище Якоби четыре массовых захоронения младенцев и две парных могилы. "Я оценила их возраст и могу сказать, что все они умерли примерно в перинатальный период, то есть во время родов", – отмечает Морроне. По ее словам, материал был интересен тем, что некоторые младенцы были похоронены прямо за кладбищенской стеной.

"Самым интересным было огромное массовое захоронение 22 человек, среди которых был 21 младенец и одна женщина", – вспоминает она. Анализ костей загадочной женщины показал, что ей было от 30 до 50 лет и за свою жизнь она перенесла множество травм. "Женщина была брошена в могилу – это видно по положению ее конечностей и костей. Кроме того, ее погребение было окружено младенцами", – описывает Морроне.

Она предполагает, что в случае с детьми место захоронения могло зависеть от того, был ребенок крещен или нет. Дети, похороненные за пределами кладбища, были настолько малы, что их, скорее всего, просто не успели крестить. "Большинство похороненных на основной территории кладбища были немного старше – в основном младенцы старше шести месяцев", – сравнивает Морроне.

По мнению исследователя, тот факт, что детей хоронили непосредственно возле кладбищенской стены говорит о том, что, даже до крещения дети не были полностью исключены из общества. "Их считали людьми, имеющими свою личность, иначе их, вероятно, никогда бы не принесли на кладбище", – предполагает она.

За кладбищенской стеной были найдены и одиночные захоронения взрослых. "Интересно, что они не были похоронены в типичной христианской позе: их головы не были повернуты на запад. Их просто бросили в могилу", – говорит Морроне. Исследователь предполагает, что этих людей либо не крестили в детстве, либо они были социальными изгоями: больными, нищими или рабами.

 Шестилетний ребенок считался маленьким взрослым

Анализ найденных костей дал Алессандре Морроне информацию о питании и здоровье детей в средние века и в начале нового времени. По ее словам, на основе изотопного анализа можно сказать, что они были отлучены от материнского молока в возрасте около одного года. Фактически, чем выше содержание изотопов азота в костях, тем больше в рационе человека таких питательных продуктов как мясо, рыба и молоко.

Степень содержания азота в костях говорит о том, что примерно в конце первого года жизни его уровень начинал снижаться. "Кормление грудным молоком, которое, по сути, ставит ребенка выше матери в пищевой цепочке, вызывает большой всплеск значений изотопов азота у младенцев, но затем кривая идет вниз. Это снижение говорит о том, что в рацион детей, вероятно, было добавлено больше продуктов, богатых углеводами", – рассуждает Морроне. Примерно к третьему году жизни изотопные показатели ребенка становятся похожими на показатели взрослого человека – к этому времени он уже отлучен от груди.

"Дети ели, может быть, немного меньше мяса или животного белка, но в остальном – то же самое, что и взрослые. Это может свидетельствовать о том, что уже к пятому или шестому году жизни они достигали более важного статуса", – предполагает Морроне. Действительно, предыдущие исследования показывают, что дети в Средние века с пяти-шести лет привлекались к работе: девочки – в домашнем хозяйстве, мальчики становились подмастерьями.

Морроне также сравнила кости с кладбища Пюха Якоби в Тарту с костями сельских мужчин с трех кладбищ на юге Эстонии. В костях погребенных на кладбище Якоби содержалось больше азота. "Возможно, они потребляли больше мяса или даже рыбы по сравнению с крестьянами", – предполагает Морроне. Поскольку Тарту в средние века был важным ганзейским городом, привозная пища, вероятно, попадала и на столы городских жителей.

С другой стороны, кости XIII–XVII веков говорят о голоде того времени. "Особенно сильным был голод 1315–1317 годов. Он опустошил всю Европу, не только Ливонию", – отмечает Морроне. Наряду с голодом, средневековое население страдало от чумы, оспы и других болезней. "Иногда это все происходило одновременно. Нельзя с уверенностью сказать, что где-то видно влияние только чумы или голода", – объясняет Морроне.

По ее словам, массовые захоронения младенцев на кладбище Якоби могут указывать не непосредственно на чуму, а на последствия чередования чумы и голода. "Я обнаружила признаки метаболических заболеваний у многих людей, – отмечает она. Однако, по словам Морроне, точно определить заболевание у младенцев сложно, поскольку как детские кости, так и исторические болезни мало изучены.

Многие поражения указывали на цингу или дефицит витамина С. "В то время, когда фрукты и овощи были в дефиците, а зимы были очень тяжелыми, эта проблема, вероятно, затрагивала все население, особенно низшие классы", – рассуждает исследователь. В холодные зимы все население также могло испытывать дефицит витамина D. "При этом ситуация постоянного недоедания была изнурительной для всех. Каждые четыре-пять лет наступали трудности с продовольствием", – говорит Морроне.

 Исследование только началось

Как отмечает Алессандра Морроне, пока речь идет лишь о гипотезах и предположениях. "Изотопы не дают однозначного ответа. Вы получаете целую серию гипотез, а затем вам приходится сравнивать их с историческими источниками, чтобы понять, какая из них верна", – объясняет исследователь. Иногда может не хватать исторических источников, иногда – материалов для сравнения, поэтому археолог не всегда может прийти к определенному выводу. "Единственный способ приблизиться к истине – это использовать междисциплинарный подход", – говорит Морроне.

Палеопатологам также приходится учитывать остеологический парадокс. "По сути, это означает, что образец, который вы найдете на кладбище, никоим образом не представляет реальное население, жившее в то время и в том месте", – говорит исследователь. Выборка ограничена условиями спасательных раскопок, количеством найденного материала и его сохранностью.

Хотя археологи изучали жизнь в Ливонии между XIII и XVII веками, о детях того времени известно не так много, говорит Морроне. Ее работа пролила свет на эту тему, и она планирует продолжать исследовать вопросы, на которые пока нет ответов. "Самым интересным случаем было массовое захоронение с одной женщиной. Было бы интересно узнать историю этой могилы. Возможно, мы сможем узнать больше из исторических источников", – надеется археолог.

Алессандра Морроне защитила докторскую диссертацию "Children of the Grave: a multidisciplinary study of non-adult diet and disease from medieval and early modern southern Estonia" 22 ноября в Тартуском университете. Работой руководили доцент Эстер Орас и научный сотрудник Мари Тырв из Тартуского университета, а также профессор Дарио Пьомбино-Маскали из Вильнюсского университета. Исследование было поддержано грантом Dora Pluss 2.1.