Средневековый Тарту поддерживал алхимию на высшем церковном уровне

До сих пор считалось, что после Реформации эстонское духовенство не занималось алхимией, однако обнаруженная в Швейцарии рукопись доказывает обратное. Не позднее начала 1550-х годов под руководством высшего лютеранского чиновника Германна Марсова, в Тарту можно было проникнуть в истины алхимии.
По словам Кристи Вийдинг, старшего научного сотрудника Центра литературы Ундера и Тугласа, примечательным открытие делает тот факт, что суперинтендант Марсов находился в Тарту. "Известно, что после Реформации врачи и юристы, практикующие алхимию, пытались найти работу в Таллинне. Однако о Тарту нет достоверной информации", – поясняет Вийдинг.
Германн Марсов, уроженец Риги, изучал теологию в Виттенберге у Мартина Лютера и Филиппа Меланхтона. Проповедовать в Эстонию и Ливонию он прибыл в 1524 году. Сначала работал в Тарту, с 1525 года – в Таллиннском Олевисте, а после 1529 года – снова в Тарту. Кроме того, Марсов был одним из авторов первого евангелического церковного уложения в Таллине.
Интерес Марсова к алхимии становится особенно интригующим в контексте его образования и веры. Примечательно, что учение Лютера было весьма далеко от алхимии. Когда во второй половине XVI века алхимию стали практиковать при некоторых немецких дворах, это делали в основном кальвинисты. По мнению Вийдинг, это дает основания подозревать, что важный церковный лидер в Тарту на самом деле был кальвинистом в лютеранской шкуре. Однако данных, подтверждающих это предположение, нет.

Рукопись XVI века, свидетельствующая об интересе Марсова к алхимии, поступила к исследователям из Центральной библиотеки Цюриха. Это алхимический трактат на немецком и латыни, состоящий из 15 коротких рифмованных стихотворений и цветной эмблемы с пояснением к каждому стихотворению. По словам Вийдинг, предисловие к рукописи позволяет приписать ее авторство Иоганну Лам(б)спрингу, великому европейскому алхимику XV и XVI веков, чьи тексты также повлияли на герметический подход к алхимии, который впоследствии развился в Густавианской академии в XVII веке.
С Марсовым рукопись связывает посвящение на латыни на титульном листе. Оно гласит: "1 ноября Господа и Спасителя нашего Христа 1553 года по нашей дружбе приобщил меня к тайне этой сокровенной философии почтенный и богобоязливый господин, суперинтендант Тартуской церкви, Германн Марсов, верховный покровитель алхимии, который скончался в благочестивой памяти в 1556 году".

По словам Вийдинг, посвящение не позволяет сказать ничего конкретного о практике Марсова, но оно доказывает, что алхимические идеи здесь продвигались на самом высоком церковном уровне. Кроме того, находка подтверждает распространение необходимых инструментов и практику алхимии в Тарту после Реформации как минимум за 80 лет до создания первой местной академии.
Вечный цикл, не золото
Однако неизвестно, был ли интерес Марсова к алхимии связан с желанием превратить металлы в золото или создать философский камень. Скорее, его больше интересовала духовная сторона этой области, иными словами, алхимическая теология.
"Эта область использовала преобладающее в европейской мысли представление о микро- и макрокосмосе, исследуя, как все, что происходит на уровне человека, животного, растения или природы, отражается на более высоком теологическом уровне. Как Святая Троица соотносится с тремя элементами – землей, водой и воздухом – и как это соответствие порождает вечный цикл: от Отца, или земли, через воздух, или Святой Дух, приходит вода, или Сын, который входит в мир. Далее происходит разбрызгивание, пока с возвращением и воссоединением Сына процесс обновления не начинается заново", – поясняет Вийдинг. По словам исследователя, таких теологических интерпретаций много.
В дошедшей до нас рукописи красочные эмблемы иллюстрируют стихи, описывающие этот процесс. При этом здесь нет практических советов и пробирок. Скорее, цветы, рыбы, птицы и другие животные, которые так или иначе участвуют в "вечном цикле".

По мнению Вийдинг, распространенность алхимическо-духовных практик отражает общее настроение того периода. "Реформация была кризисом. Все люди должны были как-то справляться с ним и пытаться объяснить себе происходящее. Я думаю, что в такие смутные времена очень распространены теории или дисциплины, в которых можно найти какое-то всеобъемлющее объяснение", – говорит исследователь.
Что станет с информацией, содержащейся в рукописи, пока неясно. По словам Вийдинг, для составления карты возможной сети Марсова потребуются новые текстовые свидетельства и специалисты, заинтересованные в этой теме. "Плохо то, что находка относится ко времени между двумя исследуемыми периодами. Для ученых, изучающих средневековую историю, это немного поздно, и они уже не особенно заинтересованы. Для исследователей раннего Средневековья – слишком рано", – говорит Вийдинг. По ее словам, этот фрагмент мог бы пригодиться теологам при описании истории религионоведения или эстонской церкви, поскольку он нуждается в теологической интерпретации.

Упоминание о Марсове было найдено в рамках недавно завершенного совместного проекта Центра литературы Ундера и Тугласа Эстонской академии наук и Института философии Чешской академии наук "Varauusaegsete kriiside kirjanduslikud representatsioonid Kesk- ja Kirde-Euroopas" ("Литературные репрезентации кризисов раннего Нового времени в Центральной и Северо-Восточной Европе") (2021-2023 гг.).
Редактор: Софья Люттер
Источник: Novaator