С 2016 года в рамках программы RITA в министерствах Эстонии стали появляться советники по науке. Кайри Тальвес, научный советник Министерства обороны, и Кюллики Тафель-Вийя, руководитель отдела управления знаниями Министерства экономики и коммуникаций, подтверждают, что представление научной точки зрения – это их повседневная работа. "Важно, чтобы мы не говорили об этом как об отдельном процессе. Скорее, мы пытаемся связать потребности в исследованиях и анализе с управлением и всеми остальными вопросами министерства", – говорит Тафель-Вийя.

В отчете, недавно подготовленном Объединенным исследовательским центром Европейской комиссии (JRC) и ОЭСР в рамках международного проекта, описано состояние научного консультирования в Эстонии в целом.

"Семь стран-членов ЕС – Бельгия, Чехия, Эстония, Латвия, Литва, Греция и Нидерланды – попросили провести такое исследование ", – говорит Андрес Коппель, один из эстонских экспертов, участвовавших в подготовке документа.

По его словам, отчет представляет собой описание ситуации в Эстонии, которое было завершено на первом этапе проекта. На втором этапе будут выявлены недостатки существующей системы в каждой стране, то есть ожидания государственного сектора (в Эстонии – Государственной канцелярии, Министерства образования и науки и Агенства научных исследований). На основе этой информации рабочая группа JRC-OECD в сотрудничестве с заказчиками проекта разработает рекомендации и план действий.

Кроме того, будут организованы три семинара для исследователей, политиков и посредников в распространении знаний. "Это должно быть взаимное обучение людей из разных стран, участвующих в проекте", – говорит Коппель.

Хотя проект официально завершится в конце 2024 года, когда будет готов окончательный отчет, плюсы и минусы эстонской системы научного консультирования известны уже сейчас.

Советник как двусторонний переводчик

По сравнению с началом 1990-х годов Эстония добилась значительного прогресса в области управления, основанного на научном знании, говорит Андрес Коппель. Для этого государство создало несколько новых элементов. "Наша система и сеть научных советников привлекает большое внимание и является отличным примером для других в проекте", – отмечает он.

В частности, параграф 13 Закона об организации исследовательской и научной деятельности Эстонии, принятого в начале 2000-х годов, предусматривал, что все министерства должны проводить необходимые им исследования и выделять на них ресурсы и бюджет. "Однако в течение десятилетий этого не происходило. Большинство министерств и их канцелярий никогда не слышали о таком положении до того, как были созданы должности научных советников", – отмечает Коппель.

Отчет показывает, что и сегодня чиновники как на национальном, так и на местном уровне не всегда принимают к сведению рекомендации советников, будь то ради скорости или по каким-то другим политическим причинам. В докладе также говорится о том, что навыки работы с данными у госслужащих оставляют желать лучшего. Последние можно было бы улучшить с помощью тренингов, но, как говорится в отчете, без финансирования со стороны ЕС это затруднительно.

По словам Кюллики Тафель-Вийя, которая сама занимается продвижением научного подхода в министерстве, на внедрение каждого нового элемента, включая сеть советников, требуется время. "Это требует изменений. Как в том, как сотрудники министерства привлекают людей, так и в том, насколько ученые хотят участвовать в жизни общества. У исследователей должно быть время, чтобы заниматься этим", – перечисляет она. По ее мнению, популяризация науки в Эстонии для ученых по-прежнему лишь дополнительная нагрузка, основанная на энтузиазме. "Здорово, что вы этим занимаетесь, но в конечном итоге о вас судят по тому, сколько научных статей вы написали".

Кайри Тальвес видит основную работу научного советника в Министерстве обороны в том, чтобы объединить усилия чиновников, военных и исследователей. Советник также является своего рода переводчиком, который помогает им понять друг друга. "Большинство чиновников министерства сами не являются учеными, и часто вообще не соприкасаются с наукой. Для них весь этот мир решения проблем с помощью науки может быть чужим ", – объясняет она.

По словам Тафель-Вийя, чтобы государственные служащие и ученые научились успешно работать вместе, их нужно регулярно поощрять к совместной работе. "Возможно, нужно начать с создания некоего сотрудничества в несколько принудительном, даже искусственном порядке, чтобы потом оно заработало само по себе", – утверждает она. Тальвес также считает, что важно создавать исследовательские группы, объединяющие все стороны: "Именно там они могут обсудить, каковы ожидания каждого и какие возможности существуют. Это процесс с участием многих заинтересованных сторон".

Медленные плоды науки можно есть многократно

Кюллики Тафель-Вийя подчеркивает, что любая деятельность по научному управлению не должна планироваться как отдельный процесс. Во-первых, знания необходимо создавать в форме исследований и анализов, во-вторых, применять при разработке политики. Третий слой – это распространение знаний. "Мы говорим о том, что мы делаем и что мы знаем, чтобы избежать параллельной работы и разрозненности", – говорит она. В противном случае разные министерства могут заказать, по сути, одно и то же исследование.

По мнению Тафель-Вийа, важно также сделать знания видимыми в рамках самого учреждения: тогда их будут чаще использовать в различных сферах деятельности министерства. Для этого, по ее словам, необходимость исследований должна быть представлена чиновникам в привычном контексте стратегий и планов развития: "Каковы основные узкие места? Какую проблему мы сегодня решаем? Где нам не хватает знаний? Если вы попытаетесь говорить об этом на их языке, они это примут".

По словам Кайри Тальвес, иногда чиновникам приходится объяснять и темпы развития науки. "Люди часто хотят получить все очень быстро, но исследования требуют времени", – отмечает она. Например, при оценке воздействия ветряных электростанций чиновники ожидают более быстрого результата, чем может дать наука.

С другой стороны, Тальвес довольна уже достигнутыми успехами. "Например, в Силах обороны решения о подготовке и условиях службы призывников и резервистов уже много лет принимаются на основе проведенных исследований", – отмечает она.

По мнению Тафель-Вийа, уже подготовленные работы можно было бы применять чаще. В некоторых случаях, по ее словам, повторное использование данных невозможно из-за требований к безопасности, однако она все равно уделила бы больше внимания тому, чтобы результаты исследований были легко доступны. Например, в этом году в Министерстве экономики и коммуникаций планируется делать выжимки из проведенной научной работы. "По каждому исследованию и анализу мы будем давать простой и четко сфокусированный обзор продолжительностью до трех минут: почему это было сделано, каковы преимущества и как мы намереваемся применять результаты", – говорит советник.

Двусторонность обогащает?

Отдельная проблема – как совместить работу научного советника с моделью карьеры ученого. "Исследователи должны работать со 120-процентной отдачей. Если они отдают половину этого, то теряют в своей конкурентоспособности", – отмечает Андрес Коппель. Поэтому, по его мнению, необходимо, чтобы исследовательские институты и государство договорились об условиях межсекторальной мобильности, при которых уход из научного области не будет билетом в один конец.

По словам Коппеля, первую попытку оценивать исследователя не только по опубликованным статьям предпринимает Таллиннский университет. "Они уже пытаются внедрять конкретные меры, чтобы для оценки карьеры и продвижения ученых учитывать показатели работы в консультировании", – поясняет он.

Коппель предполагает, что некоторые исследователи могут покинуть академические круги и стать научными консультантами из тщеславия. "Некоторые же лишились финансирования, и потому занялись практическими прикладными проектами", - предполагает он. По мнению Кюллики Тафель-Вийя и Кайри Тальвес, истории научных советников отличаются друг от друга и отражают личный выбор каждого человека. "Видите ли вы себя исследователем, занимающимся очень узким и глубоким изучением какой-то области, или вы хотите формировать эту область?" – рассуждает Тафель-Вийя.

В силу самой природы работы советник всегда будет поддерживать определенные связи с научными институтами. Однако Тафель-Вийя говорит, что она могла бы и сама стараться больше читать свежей литературы и писать. "Когда вы переходите на руководящую должность в академическом учреждении, перед вами встает точно такой же выбор. Очевидно, что даже у ректора нет времени на написание такого количества статей, чтобы поддерживать себя в статусе постоянного активного исследователя", – отмечает она.

Тальвес не оставила свою научную деятельность, старается публиковать статьи и участвовать в проектах. Оба советника отмечают, что, вовлекаясь в работу министерства, исследователь, в свою очередь, начинает лучше понимать мир государственных служащих. Помимо прочего, это дает ученому возможность узнать, как принимаются решения о финансировании исследований. "Знание обеих сторон дает лучшее понимание того, как писать и подавать заявки на финансирование", – говорит Тальвес.

Однако в отчете отмечается, что, как и в государственном секторе в целом, в сети научных советников наблюдается высокая текучесть кадров. Коппель объясняет это тем, что такие специалисты обладают ценным багажом знаний: "Опыт и быстрое развитие научных консультантов настолько ценны, что они нужны и в других местах".

В целом, по словам Тафель-Вийя, подход, основанный на знаниях, начинается с управляющего звена государственного учреждения. "Вы должны нести стиль мышления, основанный на знаниях, наверх: затем он переходит и вниз. Иначе можно бесконечно говорить снизу вверх, но ничего не изменится", – говорит она.

По ее словам, "основанность на знаниях" означает не только заказанные ученым исследования.  "Я вижу необходимость в гораздо более гибких способах: например, в краткосрочных консультациях и разовых поручениях", – говорит Тафель-Вийя. Однако для этого необходимо, чтобы организация работы как чиновников, так и исследователей позволяли использовать такие формы сотрудничества.

По мнению Коппеля, эстонская система научных советников оказалась настолько успешной, что ее следует официально закрепить в законе. "Eсли бы она получила правовую основу, это было бы большим достижением", – отмечает он.

Тафель-Вийя согласна с тем, что новые времена требуют новых правил: "Сейчас научный советник выполняет консультативную роль, стараясь помочь улучшить систему. Однако было бы неплохо закрепить моменты, в которых вы обязаны всегда консультироваться с научными советниками и действительно принимать во внимание их мнение, прежде чем что-то делать".