Ранее мы писали о том, как в современной лингвистике определяется билингвизм, и выяснили, что двуязычными могут быть люди вне зависимости от того, когда они начали изучать второй язык.

Исследователи все же различают несколько типов билингвизма, например, говорят о синхронном и последовательном двуязычии. Под первым термином понимают одновременное усвоение двух языков с рождения или в очень раннем возрасте. Как правило, это происходит в двуязычной семье, либо в случае, если ребенка помещают в среду второго языка до того, как он заговорит на первом. В обывательском понимании зачастую именно этот вариант считается "правильным" билингвизмом. Однако существуют и последовательные билингвы – это те, кто усвоил второй язык после первого. Такой вариант двуязычия может быть, в свою очередь, ранним (когда второй язык добавился в детстве) или поздним (изучение началось после подросткового возраста). 

К высокому уровню владения обоими языками можно прийти в любой из названных ситуаций, но в каждой есть свои особенности, утверждают специалисты.

Чем раньше, тем лучше?

По словам профессора психолингвистики Института эстонского и общего языкознания Тартуского университета Вирве-Аннели Вихман, определенного момента, после которого человек не способен овладеть языком в совершенстве, не существует. Однако как правило, чем раньше начать усвоение, тем больше шансов овладеть им на очень высоком уровне. Свою роль в этом играют разные факторы. 

"Во-первых, это связано с тем, как развивается мозг в первые годы жизни. Чем старше человек, тем менее пластичен его мозг, – объясняет Вихман. – Во-вторых, мы привыкаем к определенным движениям.  Этим объясняется, например, акцент: речевой аппарат приспосабливается к производству определенных звуков, а мозг привыкает к фонетической системе". Новорожденный способен различать абсолютно любые звуки каждого языка, но в первый год жизни он в основном теряет эту способность, концентрируясь на тех особенностях, которые важнее в речи, которую он постоянно слышит. "Впоследствии человек не может даже воспринимать некоторые фонетические черты другого языка, и поэтому, конечно, у него не получается их воспроизвести. Это поддается обучению, но уже не так легко, как в раннем детстве", – добавляет Вихман.

Значит ли это, что после первого дня рождения доступ к фонетической системе другого языка закрыт? "Все гораздо более градиентно и очень сильно варьируется, – говорит профессор. – У людей очень разные способности и ресурсы. Однако помимо физиологических изменений с возрастом сужаются другие возможности – у нас меньше свободного времени и мотивации". По ее словам, если ребенок в первые годы жизни занимается только тем, что познает мир и осваивает язык (а эти две вещи очень сильно взаимосвязаны), то чем позже человек начинает овладевать языком, тем меньшая часть его жизни связана с этим языком. "К тому же, ничто не может сравниться с желанием ребенка усваивать свой первый язык – ведь он необходим ему, чтобы коммуницировать с родителями". 

Алессандра Деци, докторант Института мировых языков и культур Тартуского университета, чья работа посвящена изучению русско-эстонских и русско-итальянских билингвов, говорит, что во множестве исследований отмечается корреляция возраста приобретения языка и уровня владения им. Однако причина этого не всегда очевидна.

"В шестидесятых годах прошлого века был исследователь Эрик Леннберг, который считал, что есть критический период для изучения языка, заканчивающийся приблизительно во время полового созревания, – говорит Деци. – Однако эту гипотезу опровергли. Выяснилось, например, что некоторых людей, которые выучили язык будучи взрослыми, не отличить от носителей. И до сих пор идут споры". По ее словам, одним из главных оппонентов гипотезы критического периода является исследовательница Эстер Де Лео. Она утверждает, что если человек выучил язык во взрослом возрасте, он отличается от того, кто говорит на этом языке с рождения, но эта разница обоснована самим билингвизмом, а не возрастом усвоения. "То, что человек может общаться на разных языках, влияет на производство речи всех языков, которыми он владеет. Так, знание второго языка влияет на первый, и наоборот", – отмечает Деци.

Другую возможную причину, по ее словам, можно найти в работах эстонского лингвиста Эльс Оксаар. "Она писала о том, что человек, который усваивает второй язык не с детства, может ассоциировать свой первый язык с собственной идентичностью и с разной степенью сознательности не говорить так, как носитель языка, который он усвоил позже, – рассказывает докторант. – С одной стороны, это может быть ему не важно, с другой – не согласовываться с его представлениями о себе". 

Кроме того, согласно исследованиям, в усвоении второго языка играет роль множество индивидуальных различий, например, неврологические особенности в поперечной височной извилине, говорит Деци.

Там – наши

Доцент социолингвистики Института эстонского и общего языкознания Тартуского университета Кадри Корейник считает, что сложности в усвоении языка в более позднем возрасте в основном связаны с отсутствием языковой среды.

"Чем старше ты становишься, тем сложнее обрести контакты с представителями другой языковой группы, – отмечает она. – Хотя мы говорим о том, что можно выучить язык и в более позднем возрасте, и люди гибкие, если нет входного материала или "языкового входа" (англ. input – этим термином называется все услышанное или прочитанное на каком-либо языке, – прим. ред.), это сделать гораздо сложнее. Общаясь, усвоить проще, чем делая что-то "экстра" – читая книги и смотря фильмы на другом языке, например. Но если физически не с кем общаться, то этого не обеспечить".

Для описания отношения человека и среды в своих работах Кадри Корейник использует термин резилентность (от англ. resilience). "Это понятие из экологии. Возьмем, например, какое-то дерево: либо у него самого есть определенные черты, позволяющие ему расти, либо оно требует особого ухода. У людей то же самое: у них могут быть характеристики, помогающие адаптироваться, а могут быть личностные и средовые факторы, которые мешают. Например, экстраверт легче найдет людей из другой языковой среды и у него будет больше "языкового входа". Однако если он окажется среди нежелающих общаться интровертов, ему все равно будет трудно". То же самое, по ее словам, может случиться в любом другом неспособствующем языковому развитию контексте – например, когда учителя укоряют за малеюшую ошибку или радикально настроенные носители относятся ко всем людям с более широким языковым бэкграундом как к "полуязычным".

В одном из исследований Корейник вместе со своими коллегами изучала, с какими сложностями сталкиваются студенты Тартуского университета с родным русским языком, учащиеся на эстонском. По ее словам, чаще всего им приходится делать в два раза больше работы: например, повторно просматривать видеолекции или делать записи самостоятельно. Исключение составляют люди, у которых с раннего возраста было какое-то постоянное соприкосновение с эстонским – тренировки, друзья, детский сад или школа. 

"Мы спрашивали о наличии эстонского окружения. Многие называли такие возможности везением: у них были эстоноязычные соседи по комнате, родители отправили их в школу с эстонским языком обучения, они пошли в эстонскую гимназию или у них появились друзья-эстонцы в университете. Но у многих этого не было. Некоторые рассказывали, что искали приятелей среди эстонцев, но не нашли: все время в их окружении были только русскоязычные", – отмечает доцент.

По ее словам, зачастую более поздние билингвы и в дальнейшем стараются выбирать места жительства и работы, где есть представители их языковой группы.  Например, один участник исследования на вопрос о планах на будущее ответил: "Я поеду в Таллинн, потому что там такие же как мы (meiesugused)". "Это и есть барьер, – объясняет Корейник. – Есть люди, которых сложности, наоборот, привлекают, но большинство к этому не готовы".

Ребенок в двуязычной среде

Билингвизм с детства расширяет возможности контактов с людьми с другим культурным и языковым бэкграундом. Однако раннее начало обучения второму языку не означает, что процесс усвоения пройдет безоблачно. Двуязычным детям также приходится сталкиваться с определенными трудностями.

По словам Вирве-Аннели Вихман, билингвом можно назвать ребенка, который соприкасается с двумя языками и в каком-то контексте на каком-то уровне может их использовать.

"Но владение языком – динамичный процесс, – отмечает она. – Знание любого из языков может ухудшаться, в какой-то момент они могут находиться в очень неравном положении, в другой – выровняться. У детей все происходит еще динамичнее. Когда языковая система только формируется, что-то может прийти очень быстро, но так же быстро и пропасть". Например, когда ребенок постоянно находится в языковой среде, его разговорные навыки стремительно развиваются, но когда он оказывается в другом месте, усвоенное легко забывается. С другой стороны, у ребенка может быть сильное пассивное знание языка, когда он не использует активно, например, эстонский, зная, что окружающие поймут его. "Однако если такой ребенок попадет в ситуацию, где его не понимают, он довольно быстро начнет говорить, ему не требуется долгий процесс усвоения, – говорит Вихман. – Динамичность владения языком означает, что в какой-то момент будет казаться, будто какой-то из языков страдает, потому что нет контекста, в котором его использовать, но все же если база есть, это уже открывает больше возможностей". 

Профессор подчеркивает, что ранний билингвизм – это не препятствие для развития языка, а скорее благоприятный фактор. Однако усвоение сразу двух языковых систем занимает чуть больше времени, чем обучение единственному – родному языку.

"При этом даже монолингвальные дети овладевают языком очень по-разному, – отмечает Вихман. – Языковое развитие двуязычных детей остается в пределах нормы, но оно может идти немного медленнее. Это один из тех факторов, который может создать впечатление, будто ребенок-билингв несколько отстает от монолингвальных сверстников. Таких сравнений нет смысла делать". По ее словам, если наблюдать за ребенком, когда он использует только тот язык, который у него в более слабой позиции, может казаться, будто он говорит недостаточно хорошо и с неправильным произношением. "Действительно словарный запас бывает несколько ограничен в обоих языках, – отмечает профессор. – Но на самом деле здесь нет никакого максимума: чем больше ты читаешь и говоришь, тем больше язык развивается, и этот процесс может идти всю жизнь".

В первой половине прошлого века считалось, будто двуязычие замедляет когнитивное развитие детей. Ученые того времени опирались на исследования, в которых не учитывался социально-экономический статус и словарный запас в обоих языках – тестировали детей из семей эмигрантов на их более слабом языке. Современные исследования эти выводы не подтверждают. Напротив, выяснилось, что дети-билингвы имеют некоторые когнитивные преимущества. Однако до сих пор часть учителей и логопедов относятся к билингвизму с недоверием, советуя выбирать один язык в случае любых проблем с речью. 

"Когда у ребенка происходит задержка речевого развития, это влияет на оба языка, – говорит Вихман. – Билингвизм не увеличивает шансы, что эта проблема произойдет. Современная логопедия не рекомендует отказываться от одного из языков в случае нарушений. Особенно, в семье, где есть два языка, потому что это приведет к ухудшению общей ситуации".

Если же дети попадают в другую языковую среду в каком-то возрасте, адаптация к ней происходит по-разному – у кого-то быстро, у кого-то медленно. Вирве-Аннели Вихман советует в таком случае оценить, какой выбор есть, какие существуют риски и какие возможности даст двуязычие. "Возможно, языковое развитие займет больше времени, возможно, в какой-то момент действительно это потребует больше сил и поддержки, но конечная цель того стоит", – говорит она.

По ее словам, у детей, как и у взрослых, могут быть разные мотивации изучения второго языка в зависимости от возраста и характера. "Для некоторых очень важно влиться в коллектив, для кого-то, возможно, это не так значимо, однако желание быть своим и построить дружеские отношения, как правило, все же есть, – отмечает профессор. – Если мы говорим об инструментальной мотивации – то есть когда мы учим язык сознательно для достижения какие-то целей, связанных с учебой или работой, то она может быть ниже у детей по сравнению с взрослыми. Однако чем естественнее среда обучения в школе или детском саду, тем больше ребенок чувствует необходимость усваивать язык. Конечно, если в классе только русскоязычные дети, учителям гораздо сложнее создать среду, которая бы мотивировала учить эстонский". 

Игра стоит свеч

По мнению специалистов, если у ребенка один язык в школе или детском саду, а дома другой, то родителям важнее поддерживать развитие домашнего языка. "Если вначале взрослые чаще беспокоятся о том, как ребенок усвоит язык детского сада и школы, то позже может появиться другая проблема: школьный язык начнет доминировать, – говорит Вихман. – Для родителей это может стать большой неожиданностью. По мере взросления развитие первого языка дома приобретает все большую важность: нужно поддерживать разнообразиe, стараться создавать возможности для практики домашнего языка с другими людьми, читать книги, смотреть фильмы и так далее".

При этом некоторые родители считают, что когда в обществе распространен один язык, другой дома и не нужен. Почему все же стоит развивать билингвизм?

По словам Вихман, каждая семья должна принять решение самостоятельно. Однако стоит иметь в виду, что у языка, на котором дети общаются с родителями, очень сильная эмоциональная составляющая: "Родители,  продолжающие говорить с ребенком на своем родном языке, передают вместе с ним культуру, мировосприятие, свой путь к себе. Они дают ребенку ключ, который, возможно, какое-то время будет ему не нужен, и тогда использование другого языка будет казаться слишком сложным, странным или стыдным, но если родитель будет настойчив  и продолжит использовать родной язык, это обязательно окупиться".

Дети, которые выросли двуязычными, впоследствии очень высоко это ценят, отмечает Вихман. "Они не всегда замечают это сразу, но в какой-то момент все же приходят к выводу, что благодаря билингвизму у них гораздо более разнообразная жизнь".

С профессором психолингвистики соглашается и Алессандра Деци: "Язык – это капитал, как говорил Пьер Бурдье. Могу привести пример из жизни. То, что я могу использовать чешский, дало мне возможность в середине июня найти место, где жить намного дешевле, в отличие от моих друзей, которые приехали в Чехию без знания языка. Также я, благодаря тому, что говорю по-эстонски, через эстонскую общину нашла себе недорогое жилье в Швеции. То есть знание языков дает возможности, открывает двери, доступ к разной информации. У тебя больше выбора и больше свободы. Один язык – это как если бы тебе дали суп и сказали, что ты должен есть только его. Но ведь есть суши, пицца, макароны, курица, и может, что-то из этого подходит мне больше?"

Лингвисты добавляют, что билингвизм также дает небольшие когнитивные преимущества, например, большую гибкость и способность быстрее учить другие иностранные языки. 

"Поэтому родителям, которые решают, на каком языке, им говорить со своими детьми, стоит все очень хорошо взвесить, обсудить свою языковую политику, возможно, в более широком семейном кругу", – подводит итог Вирве-Аннели Вихман.

Людям, которые хотели бы, чтобы их дети владели двумя языками одинаково хорошо, специалисты рекомендуют, прежде всего, избавиться от слишком высоких ожиданий. "Как правило, владение языками не бывает полностью симметричным", – подчеркивает Вихман. 

По ее словам, главное – это позитивное отношение к билингвизму и обоим языкам. Это важно как для усвоения второго, так и для сохранения первого языка. "Необходимо давать ребенку как можно больше возможностей развивать свой язык, делать языковую среду максимально разнообразной, чтобы можно было общаться с разными людьми и в разных ситуациях на одном или другом языке, – говорит профессор. – Если родители сами говорят на языке и подчеркивают его важность, дети получают это сообщение, даже если они сами не оказываются в ситуации, когда язык действительно нужен".

Вихман добавляет, что родителям билингвальных детей важно быть терпеливыми и последовательными и не ругать ребенка, если он отказывается говорить на том или ином языке. "Если ребенок понимает, что все в его окружении говорят на одном языке, а второй необязательный, то может возникнуть непропорциональное двуязычие. Но все же пассивное владение языком тоже важно, и его можно поддерживать. И уже в этом есть большой плюс: если ребенку когда-нибудь понадобится этот язык, он начнет его использовать".

В какой-то момент дети, усваивающие два языка, могут начать их смешивать. По словам Алессандры Деци, в этом нет ничего плохого.

"Я бы хотела, чтобы мне назвали хотя бы одну причину, почему это так драматично, – говорит она. – Если человек смешивает языки, это не значит, что он их не знает. Ребенок рано или поздно поймет, что относится к одному языку, и что к другому. Я видела, как это работает в многоязычном детском саду в Чехии. Там смешение языков происходит натурально, когда дети говорят между собой, но их ни в коем случае не ругают за это, не делают им замечания. Постепенно дети сами начинают понимать, когда нужно использовать один, а когда другой язык".

Взрослым, желающим выучить еще один язык, или улучшить свои навыки владения каким-либо языком, лингвисты советуют помнить, что сделать это никогда не поздно. 

"Однако нужно понимать, что преподаватель не волшебник, и никто не может вшить язык в голову, просто потому что он с тобой на нем говорит, – отмечает Деци. – Нужно заниматься самостоятельно, искать возможности употреблять язык вне аудитории – смотреть фильмы, читать. Не стоит все переводить, нужно стараться понимать контекстуально. Важно проговаривать то, что вы учите. Ну и самое главное, это желание, мотивация. Если не хочешь усвоить язык, если тебе неприятно это делать, ты его не выучишь".