Доцент Института эстонской и общей лингвистики Тартуского университета Вирве-Аннели Вихман родилась и выросла в США, и с детства говорила на двух языках. Билингвизм – одна из основных тем ее научных работ. По словам Вихман, у этого термина несколько значений, которые будут зависеть от контекста и целей использования. "Если нужно определить, кто является двуязычным для того, чтобы предложить дополнительную поддержку в школе, это одно. А если нужно выбрать билингв для участия в эксперименте, это другое", – объясняет она. 

По словам доцента, единого правильного определения не существует, однако большинство исследователей двуязычия называют билингвом человека, который использует два языка регулярно. "Это опять же можно толковать по-разному: что означает регулярно, что означает использование. В целом, о двуязычии можно говорить на разных уровнях: общества, семьи, отдельных индивидов". 

Терминологически есть еще одна проблема: означает ли билингвизм использование только двух языков, или этим термином можно описать и многоязычие? По словам Вихман, консенсуса в научном сообществе нет: "Мне кажется, больше стараются говорить о многоязычии, но есть и исследователи, которые применяют термин билингвизм, имея в виду использование нескольких языков. Важно то, что различие между двуязычием и многоязычием меньше, чем разница между билингвизмом и монолингвизмом".

Билингв ли я?

По словам Вихман, люди могут сами называть себя билингвами, и это будет связано с их идентичностью, репрезентацией и опытом, а также с толкованием этого термина. 

"Иногда я спрашиваю на лекции, кто считает себя двуязычным, – рассказывает она. – Я получаю очень разные ответы. Иногда все отвечают, что они двуязычные, особенно, если это лекция на английском и студенты из разных стран. Бывает и так, что никто не поднимает руку или это делают единицы, потому что считают, будто билингвизм – это когда ты с самого рождения усваиваешь два языка параллельно – либо в двуязычной семье, либо в ситуации, когда язык семьи отличается от того, на котором говорят в обществе". 

Докторант Института мировых языков и культур Тартуского университета Алессандра Деци, приехавшая в Эстонию из Италии и исследующая язык русскоговорящего сообщества в этих двух странах, на своих уроках итальянского также задает вопрос, считают ли ученики себя многоязычными. По ее словам, ответ, как правило, утвердительный. "Однако нужно понимать, что это в основном эстонцы с высшим образованием, интересующиеся языками", – отмечает Деци. В Италии, по ее словам, ситуация иная.

"Современные исследователи определяют билингва как человека, который регулярно общается на двух и более языках. Здесь возникает один интересный вопрос о сущности языка. Что такое язык? – начинает Деци издалека. – Известный лингвист Уриэль Вайнрайх, который один из первых писал про языковые контакты, утверждал, что язык – это диалект с армией и флотом. То есть появляется группа людей, у которых есть любого рода сила, и они начинают распространять правила стандартного языка. В Италии это была элита. В 1861 году страна объединилась, и появилась нужда в национальном языке, который мог бы дать чувство единства народу". 

По словам исследовательницы, ее первый язык не итальянский, а маркиджанский. "Это то, что называют диалектом итальянского, но это язык, у которого просто сниженный статус, он не престижный. На самом деле есть множество исследователей, рассматривающих именно языки Италии, у некоторых из которых есть даже свои словари". 

Алессандра Деци говорит, что в школе она говорила по-итальянски, а дома общалась на маркиджанском. Однако, по ее словам, из-за своего сниженного статуса диалект в ее родной стране не считается языком, поэтому люди не воспринимают себя как двуязычных. 

"В мире встречается очень разное понимание того, что такое владение языком и билингвизм, – отмечает Вирве-Аннели Вихман. – В некоторых странах это настолько естественная ситуация, что никто ее даже не обсуждает". Доцент приводит в пример Марокко, где используется арабский, берберский, французский и испанский, и Сенегал, где говорят на 36 языках. По ее словам, как правило, там один язык домашний, другой – повседневного общения, в школе учатся на третьем, и есть еще какой-то региональный язык. Поэтому люди знают четыре–пять языков хотя бы на каком-то уровне. 

"Как-то раз я разговорилась с местной сенегальской женщиной в общественном транспорте, она сказала, что говорит на трех языках – английском, французском и немецком. Когда я спросила, на каком из них она общается дома, выяснилось, что это какой-то другой местный язык, но она его даже не учитывала, потому что этот язык не учат в школе и на нем не пишут. Она использует его большую часть времени, но для нее это не тот язык, который можно назвать официально. Так что понимание того, что считать владением языком и билингвизмом, очень разное в разных обществах", – говорит Вихманн.

По ее словам, восприятие многоязычия может варьироваться даже на уровне региона.

"Например, в районах Скандинавии и Финляндии, где есть саамский язык, его могут учить в детских садах, даже если дома на нем уже не говорят. Там билингвизм ценится, популяризируется, и люди больше готовы называть себя двуязычными или многоязычными", – рассказывает доцент. 

Эстонские русскоязычные или билингвы?

По словам исследователей, Эстония, конечно, многоязычная и многокультурная страна, и восприятие билингвизма и идентификация себя как билингва у нас неоднородны.

Доцент социологии языка Института общей и эстонской лингвистики Тартуского университета Кадри Корейник занимается, в том числе, исследованием многоязычия на уровне общества – тем, как и какие языки в Эстонии используются, как меняется их статус. В одной из последних работ опрашивались студенты с первым русским языком. Помимо прочего, выяснилось, что билингвами они себя, как правило, не считают. 

"Я не думаю, что они чувствуют себя хорошо в своем двуязычии. Они скорее определяют билингвизм через категории сложности-легкости", – отмечает Корейник. Билингвами назовут себя скорее те, кому "легко" в эстоноязычном пространстве – кто с ранних лет имел какое-то постоянное соприкосновение с эстонским.

По мнению Вирве-Аннели Вихман, русскоязычные студенты в основном не хотят называть себя билингвами, потому что это как будто бы должно означать, что они считают свой уровень эстонского очень высоким.

"Для меня это удивительно, потому что, как правило, у людей, которые учатся на эстонском, как минимум уровень B2, и к этому добавляется русский как родной, и чаще всего, еще и английский, потому что он тоже нужен в университетском обучении. В моем понимании они, конечно же, могли бы считать себя билингвами", – говорит она.

По словам Вихман, в Эстонии идентичность во многом завязана на языке. "Встает вопрос, есть ли у меня право называть себя двуязычным, если мой эстонский не совершенен, я делаю ошибки, если я начал изучать язык в каком-то возрасте, говорю с акцентом?, – рассуждает доцент. – С моей стороны, это такой упрек эстонскому обществу: можно было бы принять, что люди, которые используют эстонский повседневно, – они тоже эстоноязычные, даже если говорят, например, с акцентом".

Алессандра Деци в своей докторской диссертации анализировала комментарии из интернет-форумов и групп русскоязычных сообществ Эстонии, сделанные в период с 2000 по 2022 год. Она заметила, что в собранном материале было много высказываний, которые дают понять: люди идентифицируют себя преимущественно как русских. Некоторые упоминают о своем билингвизме, говоря, что и на русском, и на эстонском они общаются свободно. 

Исследования других авторов подтверждают: билингвизмом часто называют только свободное владение двумя языками, хотя такое определение давно не поддерживается в научном сообществе. Можно было бы предположить, что среди авторов, пишущих на русском языке, распространено другое определение, однако Деци, специализирующаяся на славистике, в этом сомневается. 

"Хотя у меня сложилось впечатление, что русскоязычные исследователи изучают фундаментальные вопросы билингвизма не очень активно, сейчас язык науки – это английский, и все ученые ориентируются на англоязычные понятия", – говорит она. 

Другое дело – то, как используют термин люди, не связанные с лингвистикой. "Это называется языковая идеология: какие-то верования о языках, которые не всегда поддерживаются исследованиями. Это стереотипы, представления, которые могут быть частично или полностью ошибочными", – рассказывает Деци.

Языковой стыд

По словам Кадри Корейник, значения слов меняются, появляются новые понятия и знания, но не всем они нравятся. "Среди эстонцев, вернее, среди тех, кто первым выучил эстонский язык, тоже есть те, кто считает двуязычием только "сбалансированный" билингвизм, полученный от родителей, которые говорили на разных языках, – говорит она. – Некоторые значения очень инертны. Люди часто неодобрительно отзываются о смешанном языке, die Halbsprache, суржике. Часто языковой стыд связан со стыдом за статус: быть "полуязычной деревенщиной", которая не училась ходить по паркету – никто не хотел бы, чтобы его так клеймили! Конечно, реальная жизнь более разнообразна, и языковые различия между людьми – неизбежное, но очень интересное явление".

О языковом стыде упоминала и Алессандра Деци, рассказывая о положении ее родного маркиджанского в Италии: якобы это язык крестьян, который не принято использовать в обществе интеллигентных людей. 

Отношение к билингвизму в целом может быть неодобрительно: многие люди до сих пор считают, что регулярное использование двух языков приводит к тому, что билингвы остаются "полуязычными". По словам Деци, она сталкивалась с такими суждениями даже среди филологов и логопедов Эстонии и Италии. 

"Одна из теорий связывает развитие отношения к билингвизму через призму эволюции национальных государств, – рассказывает она. – Раньше на одной территории жило множество народов, и многоязычие было нормой. Всегда были места контактов, где языки перемешивались. Когда в XIX веке начался процесс формирования национальностей, появилось понятие объединенного одним языком народа, который сопротивляется чему-то чужому. Все это привело к тому, что у нас сейчас есть национальные языки, и если повезет, два или три". 

Исследователи утверждают, что полностью монолингвальные люди в мире в абсолютном меньшинстве. Алессандра Деци вообще сомневается в их существовании: "Есть понятие рецептивного двуязычия, которое еще больше расширяет определение билингва. Все мы имеем какое-то представление о других языках, даже если никогда не учили их".

Исследовательница подчеркивает: двуязычие не значит, что кто-то с детства свободно говорит на двух языках.

"Известный исследователь Франсуа Грожан пишет о том, что в жизни билингва есть разные сферы деятельности – работа, семья, хобби, и он в каждой сфере может использовать определенный язык или их комбинацию, – говорит Деци. – Например, я на работе постоянно использую английский, русский, эстонский и иногда украинский. У меня есть определенные знания, которые я могу передать на этих языках. Но попроси меня сказать это по-итальянски, мне будет сложно. Точно также мне трудно обсуждать науку по-итальянски. Говорить в совершенстве на всех языках, которыми владеешь, невозможно".